Нерадивый ученик (сборник)

Нерадивый ученик

На обложке вынесена фраза из London Review of Books: “Возможно, самый выдающийся стилист в англоязычной прозе со времен Джойса.” Возможно, стоило читать на английском, чтобы прийти к такому же выводу.

Кринж или база?

Энтропия амбициозно начинается с почти Телемачной строки Улисса, дальше развиваясь в сумбурный набор зарисовок “пира во время чумы”: вокруг идет сороковой час вечеринки, в то время пока в одной из комнат мужчина пытается передать часть своего тепла умирающей птахе, уповая на скорый приход теплового равновесия вселенной. Один нюанс: описываю я это сейчас красивее, чем сам рассказ.

К низинам низин - о мужском инфантилизме. В более оптимистичном (и стоит отдать должное - менее правдоподобном) развитии сюжета герой должен был бы выбраться из своих околоплодных вод…

Начну с того, что про автора я ничего не знала, не слышала и даже биографии не читала. Поэтому не было ни ожиданий, ни предположений. Немного переживала, что язык в оригинале окажется тяжелым для восприятия, но вполне себе читаемо, даже быстро.

Предисловие очень интересно тем, что подготавливает читателя к самим рассказам, которые без комментариев могут показаться слабее, чем они есть. Я задумалась, а не стоит ли писать на все ранние работы авторские комментарии, может, мы будем снижать планку ожиданий и становиться более понимающими. Предисловие показывает автора как зрелого и смелого человека, способного признавать прошлое и развиваться на его основе.

The Small Rain - очень слабый для меня рассказ, потому что в нём не хватало того, что я люблю в малой прозе: емкой истории, героев,…

Обманчиво лёгкий Пинчон "для самых маленьких", да и он сам тогда был молод и писал довольно прозрачные рассказы, в которых можно, конечно, найти того-самого-Пинчона ("очень сложно досвидание"), а можно читать как что-то такое типа Эрнеста Хэмингуэя, Стивена Кинга и бог знает, кого ещё.
Хотя, может, это просто переводчики углы скруглили.
Так или иначе, мне понравилось всё, кроме, может, рассказа "Энтропия", который меня смутил ровно тем, о чём Пинчон пишет в предисловии, прочитанном мною, на всякий пожарный, уже после рассказов.

Начало двадцатого века. Два старомодных шпиона-джентльмена ведут многолетнюю игру. Экзотичный Каир, потешный подручный, юные леди со строгими отцами. Много малоизвестных имён из британской политики рубежа веков. В этом рассказа мастерство Пинчона (или его переводчиков), достигло новых высот. Перед нами мелкими стежками ткётся завораживающий гобелен из сожалений об ушедшем веке, благородства и шпионских хитросплетений. Написано складно, но вот интрига к концу совсем запуталась. Кто? Что? Кого? Зачем? Разочарование. Сюжет рассказа перекликается с постоянно упоминаемой оперой "Манон Леско". Надо почитать "Манон, или Жизнь" Букши. Прочитано уже четыре рассказа Пинчона. Восторга пока не вызвал ни один. Впереди еще "Вена" и "Секретная интеграция", больше похожая на повесть. 6(НЕПЛОХО)

Пинчон выносит в эпиграф отрывок из "Тропика Рака" Миллера, завершающийся словами "Погода не переменится." В пандан Миллеру я поддакну эпиграфом из Летова — "Я никогда не поверю в перемену погоды". Интересно, кстати, читал ли Летов Миллера и Пинчона. Программный рассказ Пинчона, затрагивающий тему, которая в дальнейшем будет интересовать его всегда — энтропию. Если читать много малой американской прозы, можно заметить, что существует вполне устойчивый, хоть и редкий сюжетный архетип, который можно назвать "дело было на вечеринке". Гейман, Буковски, половина рассказов в антологии "Диско 2000". Понятно, почему авторы используют этот приём — возможность свести в одном месте любое количество совершенно разный персонажей; так как вечеринки редко проходят на трезвую голову, это позволяет…

Море — это женщина Относительно преуспевающий адвокат Флэндж живёт в странном доме на утёсе на берегу Лонг-Айленда, состоит в постылом бездетном браке, пьёт с мусорщиком мускатель и мартини со своим безумным психоаналитиком. А ещё любит море. Жена выгоняет собутыльников из дому, они едут ночевать на свалку, расположенную в огромной глубокой яме посреди Лонг-Айленда, затем ночью главного героя призывает цыганка-карлик. Они спускаются ещё ниже, в туннели, прорытые коммунистами-заговорщиками в тридцатые. Траектория понятна — Флэндж физически спускается "к низинам низин". Но вот опускается ли он духовно? И происходит ли это всё на самом деле? Или это белая горячка? Или его задавила упавшая башня из шин? Говорящие фамилии, намёки на ирландские легенды, общая безуминка и абсурдность…

Полная экзистенциальной бессмысленности зарисовка о жизни солдата-контрактника на базе неподалёку от Нового Орлеана. Толстозадому Ливайну приходиться участвовать в устранении последствий разрушительного наводнения: джи ай тянет связь, собирает распухшие трупы, мутит с девчонкой, пьёт пиво и трещит с друзьями. По замечанию переводчика, рассказ полон аллюзий на творчество Т. С. Элиота, но я, читавший у Элиота только его культовую "Бесплодную землю"(правда и в оригинале и в переводе), отсылок, очевидно, не разглядел. Если Пелевин и в малой форме фрактально остаётся Пелевиным, то рассказ Пинчона очень отличается от его романов. "Мелкий дождь" похож скорее не на Пинчона-конспиролога, а на очередной из "Девяти рассказов" Сэлинджера. Такой же бессмысленный и беспощадный. 4(ТАК СЕБЕ)

А мне понравилось, как физические теории перенесены на процессы, происходящие в социуме.

На первый взгляд история бессмысленна и ничему не учит, но она очень даже в духе постмодернизма. Упаднические настроения, пессимизм. Напомнило и фильмы про золотую молодёжь - бунтарством, откровенностью и хаотичностью. В сюжете переплетаются две истории о жителях разных квартир: идиллия любовной парочки на верхнем этаже в оранжерее, пьянка на нижнем этаже у псевдоинтеллектуалов, а вот почему герои не могут стать счастливыми в реальном времени, Вам нужно догадаться самим) Произведение небольшое, философское, в нём раскрывается идея энтропии как меры беспорядка, ведущего к смерти цивилизации. P.S. Для подготовленного читателя (теория литературы в помощь).