КАК СОЗДАВАЛАСЬ «УЛИЦА МЛАДШЕГО СЫНА».
Вышло так, что домашний архив редактора издательства «Детская литература" уроженца Одессы Бориса Исааковича Камира, скончавшегося в Москве 18 января 2004 года в возрасте 96 лет, был целиком передан мне. Все разложено по папкам, надписано и датировано с аккуратностью чрезвычайно пунктуального, высокоорганизованного человека. Без малого полувековая деловая и личная его переписка с творцами произведений для детей (служебные отношения нередко перерастали в крепкую дружбу). Рукописные автографы Шкловского, Симонова, Полевого, Светлова, Жарова, Безыменского, Мих. Голодного, Яшина, Долматовского, Пермяка, Бианки, Кончаловской, Воскресенской, Назыма Хикмета, даже Ковпака, Кожедуба и Юрия ЛеВитана. Документы, фотоснимки, газетные материалы, экземпляры различных изданий.
А еще - завершенные, готовые к печати мемуарные «Заnиски старого редактора» Б. И. Камира, охватывающие, по сути, весь советский период литературы: от Горького, А. Толстого, Маяковского, Багрицкого, Шолохова, Паустовского, Гайдара, Платонова, Маршака и Твардовского до "рыночного», бедственного для книжной словесности конца ХХ столетия. Это бесценное духовное наследие - не сомневаюсь - окажется востребованным в будущем, когда мы прозреем, опомнимся... Предлагаю фрагменты пока не изданной рукописи моего незабвенного старшего друга и земляка-черноморца, которые, безусловно, заинтересуют керчан.
Александр Павлов,
Член Московской городской организации
Союза писателей России.
(Специально для «Керченского рабочего»).
В давней, очень давней автобиографии (не знаю, публиковалась ли она, у меня сохранился лишь машинописный текст) Кассиль писал: «Гимназию не окончил, но помог прикончить. Дальше учился в единой трудовой школе. Еле окончил. Затем предался искусству и занимался в Саратовском художественно-практическом институте. Рисовал».
На слове «рисовал» задержимся. Люди, близко знавшие его, - назову прежде всего Евгению Александровну Таратуту, - говорили, что в ранней юности он рисовал и рисовал интересно, занимался музыкой, мечтал стать архитектором, кораблестроителем или естествоиспытателем. Победила страсть к литературе. «Очень хотелось писать, желанию этому противостоять не мог... Знал, что «литература -самый трудный род искусства», и все же выбрал его.
...С Максом Поляновским мы были знакомы еще до войны, а в 44-м встретились в издательстве. Подтянутый, загорелый, в летнем кителе защитного цвета с майорскими погонами, он улыбался и, чувствовалось, торопился что-то сказать. Но первый вопрос, естественно: «откуда?» Оказывается, из освобожденной Керчи. Приятно слышать. Сводки Совинформбюро уже сообщали, что в апреле-мае этого года победно завершен третий удар Советской Армии. Одесса и Крым очищены от немецко-фашистских захватчиков.
В руках у фронтового корреспондента, непревзойденного мастера репортажа, пухлая папка, до завязок набитая черновыми записями, вырезками из армейских газет. Он пришел за советом и помощью. Как быть? В растерзанном, но непокорившемся городе он узнал и собрал первые сведения о керченском мальчишке, пионере-разведчике, юном бойце партизанского отряда в Старокарантинских каменоломнях, «младшем сыне партии» Володе Дубинине. Трогательная и трагическая история. Нельзя не поведать о ней детям. Но Макс Леонидович откровенно признался: - Один не справлюсь. Не обладаю опытом детского писателя. Прозрение настигло нас обоих сразу: Кассиль! Да, только Кассиль. Остальное, как принято говорить, решил телефон. Благо, Лев Абрамович оказался в Москве, у себя дома, в проезде МХАТа.
Более трех лет длилась их совместная работа. Сбор материалов, накопление и изучение всего, что так или иначе связано с жизнью юного героя. Встречи, поездки, расспросы. В мучительных поисках родилась фабула и композиция повести. "Улица младшего сына» увидела свет в 1949 году и тогда же получила высшую премию государства.
Несколько лет спустя, на литературно-критических чтениях в Доме детской книги, Кассиль говорил: "Нахожу уместным здесь еще раз поблагодарить М. Л. Поляновского за то, что деля все трудности, встречающиеся при собирании, изучении фактического материала и распределении его в книге, он затем полностью доверился моему писательскому опыту и не мешал мне сохранить в повести то, без чего я был не в силах выполнить эту работу - мою уже в какой-то мере выработанную годами творческую манеру». (Привожу это высказывание по книге В. Н. Николаева "Дорогами мечты и поиска», М., "Дет. лит.», 1965).
Здесь как раз и следует высветить одну удивительную грань в творческой манере Кассиля: в его писательской душе жил взращенный со школьных лет художник-рисовальщик, и с собой - рисовальщиком он никогда не расставался. Сочинив повесть, роман, очерк или рассказ, он видел «образ» своей будущей книги во всей его иллюстративной красе.
Пример? Все та же "Улица младшего сына».
Передо мной чудом сохранившаяся страница настольного календаря за 5-е, 6-е и 7-е сентября 1948 года. На обороте этого изрядно выцветшего листка – два кассилевских карандашных рисунка. Под первым читаем: "Проект обложки. Темно-коричневый общий, ровный фон. Ослепительно-яркое пятно - отверстие выхода из подземелья, как бы видимое из тьмы штольни. В нем - небо, море, солнце, птицы... Силуэт мальчика, резко очерченный на светлом фоне выхода, с одного бока освещенный по контуру солнцем. Вся фигура мальчика в остальном срастается с общим фоном обложки. Все надписи (авторы, заглавие) даются наклонными внутрь (лучше вырубленными), освещенными как бы от входа, дающими перспективу подземелья".
Под вторым: "Проект форзаца. В основу берется фотопанорама Керчи, снятая с вершины горы Митридат. На горе - крупно - группа пионеров, запускающих авиамодель. Внизу город, порт, мол, корабли. Простор. Ветер. Солнце в легких облаках. Море. Самолет, вторящий своей реальностью пионерской модели-мечте..."
В первом издании "Улицы младшего сына" этот иллюстративный замысел писателя нашел своё полное воплощение.
…Когда Лев Кассиль и Макс Поляновский написали «Улицу младшего сына" - историю керченского пионера-героя Володи Дубинина, Борис Николаевич Полевой сразу же оценил это произведение и рекомендовал наградить авторов высокой литературной премией. В письме Александру Александровичу Фадееву он писал (письмо 1949 г. публикуется впервые):
«Дорогой А. А.!
В 7 часов у меня доклад в Главном Политуправлении. Если я не поспею на обсуждение книги Л. Кассиля и М. Поляновского «Улица младшего сына" прошу учесть или довести до сведения президиума следующее мое мнение:
1. Это одно из тех произведений о реальных героях, прославляющих мужество советского человека, которое уже получило, признание и прочно встало на полку в библиотеках.
2. Несомненно, эта одно из лучших произведений талантливейшего детского писателя Л. Кассиля.
3. Эта книжка - хорошее оружие воспитания. Работа авторов над новыми изданиями начисто устранила недостатки, на которые указывала критика.
4. Несомненно, эта одно из интереснейших явлений нового литературного года...
Б. Полевой».
Так и произошло: Кассиль и Поляновский получили Сталинскую премию; повесть «Улица младшего сына» доныне любима читателями нескольких поколений.
Борис КАМИР
Источник: газета "Керченский рабочий" № 96 - 2004 г.
Юный партизан Володя Дубинин
"...пока светит солнце, не забудут люди всенародного подвига в Великой Отечественной войне.
Не забудут и не позволят его умалить, хотя кое-кому очень бы хотелось,
чтобы прошлое было забыто."
Ю. О. Збанацкий, Герой Советского Союза
В Старом Карантине мальчик обычно проводил свои летние каникулы, здесь он со своим двоюродным братом Ваней Гриценко и с другими ребятами играл в войну красных партизан против белогвардейцев. Ребята как-то уговорили Ивана Захаровича Гриценко (отец Вани Гриценко) сводить их в каменоломни. И там, глубоко под землей, пробираясь со свечами в руках по таинственным каменным галереям, мальчики увидели выцарапанную на камне звезду и под ней надпись: “Здесь в 1919 году жили и воевали за Советскую власть красные партизаны Старокарантинского отряда Никифор Дубинин и Иван Гриценко.” Словно завороженные, стояли тогда мальчишки перед этой памяткой о боевой молодости их отцов.
А теперь, придя в Старый Карантин, Володя увидел у входа подземной каменоломни автомашины, телеги, нагруженные ящиками, мешками, бочками. Все это спешно сгружали в черные недра каменоломни. Сперва мальчик решил, что под землей устраивают склад, чтобы уберечь продовольствие от наступающих немцев, но потом догадался, что дело тут посерьезнее. Гриценко был посвящен в тайну, но не раскрывал ее Володе. И не сразу удалось ему узнать, что под землей коммунисты организуют партизанский отряд. Володя бросился к Гриценко, стал упрашивать дядю похлопотать, чтобы его приняли в отряд.
Командир партизанского отряда, уходившего под землю, бывший моряк Александр Федорович Зябрев, хорошо понимал, какие жестокие испытания предстоят людям в каменоломне. Поэтому он зачислял в отряд только таких людей, в которых был уверен, что они могут выдержать любые трудности. Но, видно, Гриценко сумел рассказать о своем племяннике командиру. Зябрев поверил старому партизану и зачислил Вову Дубинина в отряд.
- Может быть, из него и разведчика придется сделать,- задумчиво произнес он.
- По-моему, из Вовки хорошего бойца выкроишь,- уверенно ответил дядя Иван.- Он из нашей породы.
Бои приближались, немцы были уже на пороге города.
6 ноября 1941 года, в канун Октябрьского праздника, партизаны услышали по радио голос Москвы. Каждый запомнил услышанные слова, как наказ Родины и партии: “Истребить всех до единого немецких оккупантов, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения”. Назавтра партизаны спустились в подземные каменоломни, где двадцать два года тому назад скрывались славные борцы за молодую Советскую власть.
Пятьдесят дней и пятьдесят ночей провел партизанский отряд под землей. Пятьдесят дней и пятьдесят ночей пробыл с партизанами в подземной крепости Володя Дубинин. Узнав, что в каменоломнях скрываются партизаны, немцы всеми способами старались уничтожить маленький отряд. Партизаны отразили все попытки фашистов пробиться в каменоломни, уничтожили полтораста гитлеровцев. Немцы бросали в каменоломни бомбы, пытались отравить партизан удушливыми газами, замуровать их заживо: все входы, все щели были залиты бетоном и заминированы снаружи. Но партизаны не сдавались. Они ушли на глубину до 60 метров. Отделенные шестидесятиметровой толщей камня от всего живого, от света, от наземного воздуха, теряя счет дням и ночам, партизаны жили по точному трудовому расписанию, подчиняясь правилам боевой дисциплины. В свободные часы проводили военные и политические занятия, читали вслух книги, взятые с собой под землю.
Люди соскучились по звездам. Иногда ночью молодые партизаны подползали к открытому стволу шахты и тихонько любовались снизу крохотным клочком звездного неба, которое синело там, наверху. Но черная фигура немецкого часового заслоняла звезды, и при малейшей неосторожности сверху начинали сыпаться фашистские гранаты.
Немцы оцепили всю местность, обнесли ее колючей проволокой, заминировали все подступы. По приказу немецкого командования ни одна живая душа не смела появляться в этом районе. Но юный разведчик Володя Дубинин, два его товарища Ваня Гриценко и Толя Ковалев ухитрялись пробираться на поверхность через потайные щели. Обнаружив эти входы, немцы и их замуровали. Осталась одна щель, совсем маленькая, через нее мог пробраться наверх только Володя. Он один ходил в разведку, доставляя партизанам ценные сведения.
Володя очень соскучился по матери и сестренке. Однажды он подкрался к окнам домика Гриценко и глянул через окно:
Увидел усталое, измученное лицо матери, увидел сестру; но помня долг разведчика и важность порученного ему дела, не сказал о себе, не позвал.
Однажды во время разведки Володя обнаружил тяжело раненного советского моряка и помог перенести его в каменоломни. В другой раз, когда Володя возвращался в отряд, оказалось, что немцы уже замуровали отверстие, из которого он выполз несколько часов назад. Долго ползал мальчуган по заминированным камням в нескольких шагах от немецких часовых, прежде чем отыскал другую лазейку.
Потом случилось так, что он, выбравшись на поверхность, разведал коварный план гитлеровцев, собиравшихся затопить каменоломни морской водой. Рискуя жизнью, Володя под самым носом фашистских часовых ухитрился проползти обратно в каменоломни и успел предупредить подземных партизан о страшной, гибельной опасности. Партизаны бросились спешно возводить плотины в галереях. Был объявлен подземный аврал.
Всех свободных от дежурств и караулов партизан срочно направили в верхний ярус каменоломен. В полной тишине, стараясь не привлечь внимания немцев, которые орудовали над самой головой у партизан, устанавливая трубы, шланги и насосы, чтобы вода пошла в недра каменоломен, партизаны начали возводить из камня-ракушечника внутренние стены и перегораживать ими коридоры, которые вели к опасному сектору.
И вовремя! Каменные перегородки еще не были окончательно сложены, когда сверху через один из стволов, размурованных гитлеровцами, хлынула, шумно бурля, вода. Она быстро затопила верхнюю галерею, ударила струйками сквозь щели еще не зацементированных каменных стен. Высоко держа над головами шахтерские лампочки, по колена, а кое-где и по грудь в студеной воде, партизаны заделывали отверстия в подземных плотинах. Всю ночь шла работа. К утру вода уже не проникала в нижнюю галерею. Но так как враги могли каждую минуту пустить воду через другие шурфы, партизаны продолжали возводить водонепроницаемые каменные преграды на всех подозрительных участках верхних галерей.
За двое суток все эти коридоры были наглухо заделаны камнем и замазаны цементом.
Когда опасность быть затопленными в каменном мешке миновала, партизаны - а их было свыше девяноста человек - вспомнили, что своим спасением они обязаны сметливости и бесстрашию Володи. Он подвергался смертельной опасности, когда днем, почти на виду у фашистов, пробрался назад в каменоломни, чтобы предупредить командование отряда о смертельной опасности, нависшей над людьми.
В последние часы тяжелого 1941 года, под самый Новый год, Володя Дубинин выбрался на поверхность, чтобы по приказу командира связаться с партизанами, засевшими в Аджимушкайских каменоломнях, расположенных далеко от Старого Карантина.
Выйдя наверх, Володя неожиданно натолкнулся на красноармейцев и матросов, которые только что высадились десантом и освободили Керчь от фашистских захватчиков.
Эту ошеломляющую, радостную весть, которую партизаны под землей ждали, как земного света, как глотка свежего воздуха, принес в подземелье юный разведчик Володя Дубинин.
Советские солдаты и моряки помогли черным от копоти, полуослепшим от постоянной темноты людям выбраться на поверхность.
Володя отправился к матери, прицепив к поясу почти целый десяток гранат. Ему хотелось показаться матери и сестре во всей партизанской красе. Но когда прошла первая радость свидания, мать велела чумазому, закопченному герою прежде всего раздеться и хорошенько вымыла его в горячей воде.
После освобождения Керчи Советское правительство наградило юного разведчика пионера Володю Дубинина орденом Красного Знамени. В списке награжденных партизан он идет вторым - вслед за погибшим командиром отряда Александром Зябревым.
4 января 1942 года Володя добровольно вызвался помочь саперам, взявшимся за расчистку заминированных фашистами подступов к каменоломням. Здесь бесстрашного мальчика настигла смерть. Вместе с одним из саперов он подорвался на мине.
Володя Дубинин похоронен в партизанской могиле, неподалеку от каменоломен.
Вот чье имя носят школа в городе Керчи и улица, ведущая от горы Митридат к морю. О нем рассказывают и страницы книги Почета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина.
(Л. КАССИЛЬ, М. ПОЛЯНОВСКИЙ)
