Дорога уходит в даль…

Ещё одна книга, прошедшая мимо меня в детстве и прочитанная в рамках восполнения пробелов. В она бы мне очень понравилась. Сейчас прочиталась ровно и спокойно. Возможно дело в том, что прочитано уже огромное количество подобных автобиографических произведений и все они более или менее похожи друг на друга. Хотя кое-чем книга Александры Бруштейн отличается от других. У меня она оставила очень приятное послевкусие. Дело в том, что та смесь русско-польско-белорусского языка, на котором говорят персонажи, очень напомнила мне мою бабушку, которая частенько вставляла в речь польские слова. Да и дело происходит в Вильно, а старый город Вильнюса я очень люблю. А уж Остробрамская улица, на которую потащили бедную Юльку к чудотворному образу, это мой любимый уголок старого Вильнюса. Правда, улица…

Я отношусь к разряду тех, кому книга не понравилась. Нет, она в целом интересная и поучительная. Но мне показалось, что в ней нет баланса - то она слишком ванильная, то наоборот, поднимаются темы не для детских умов. История основана на реальных событиях и повествует о жизни автора в возрасте 9 лет. Девочка Саша - добрая, отзывчивая, обожает своего папу. Он для неё пример честности, отваги, заботы не только как отца, но и врача. Мне показалось или в книге уж очень много было рассказано про него, а не про саму жизнь Саши? Я понимаю, что книга детская, но герои все были уж слишком сахарно-положительные. Не уверена, что буду продолжать читать этот цикл.

Такими противоречивыми эмоциями не переполняла меня ещё ни одна книга. В ней вроде бы всё, как я люблю: девятилетняя девочка Саша, с её мыслями обо всём на свете и обо всех людях, что её окружают; интересный внутренний мир девочки, её отношения с подругами и родными; моё любимое время - начало двадцатого века. К тому же, роман автобиографичный, в нём много деталей, передающих особенности эпохи, и живой лёгкий язык, создающий особую атмосферу. Многие отмечают, что книга учит не оставаться равнодушным к несправедливости, замечать чужую боль и помогать в беде. И с этим не поспоришь. Учит и учит сверх назидательно. Прямо-таки давит своей назидательностью. Так давит, что невольно просится на ум сравнение с недавно прочитанной Чарской, с её чуть слышным подходом к душе ребёнка, пусть и…

Коментарии Константина Райкина об этой книге очень сильно отражает мои чувства:

Книга провоцирует человека к добрым деяниям, добрым делам…

Это книги которые молодой человек должен прочесть в начале своей жизни и захотеть стать хорошим…

Это необходимые к чтению книги…

Эта книга призывает к порядочности…

  Начиная читать ее, я долго мучалась с транскрипцией каких-то слов на украинском, немецком, французском… ощутила себя неучем потому что ломала и глаза и язык читая первые главы. Но потом привыкаешь к этому стилю и оборотам речи и уже читаешь не замечая ничего. 

  В своем детстве я не читала эту книгу, да и вообще об этом авторе узнала довольно-таки недавно.

Александра Бруштейн описывает свою историю жизни, свое детство, свой взгляд на мир. Девочке всего семь лет, а она уже так размышляет, такие…

Милая, трогательная история. Чувствуется, как искренне любит автор своего отца, гордится им, скучает по нему. Хотелось бы мне так же чётко помнить своё детство, а еще больше хотелось бы уметь так структурировать свои воспоминания.

Это первая книга трилогии, здесь мы знакомимся с семьей юной Сашеньки и отправляемся с ней в первый класс. Отец девочки - врач, удивительно добрый, честный, порядочный, отважный, решительный человек. И именно такой он воспитывает свою дочь. Иногда жёстко, но вполне себе по-советски, хотя до революции и становления советской власти еще очень далеко. Папа сочувствует политическим и помогает им чем может, через своё ремесло. Жалеет бедняков и лечит их бесплатно из искреннего сострадания. Не боится спорить с богатыми и влиятельными людьми и отстаивать свою точку…

Вся жизнь, особенно детство, проносится под вальс ,,Невозвратное время", кружа потом одними воспоминаниями, то тёплыми и согревающими, то обдающими холодом, болью и горечью.

Запах карболки, лекарств витает в кабинете. Он будто полностью пропитал отца, человека, отдавшего себя медицине, беззаветному служению людям, врача, для которого нет богатых и бедных, есть лишь пациенты, нуждающиеся в его помощи. Человека, который не знает ответов на все вопросы, но знает одно: жить нужно честно, никого не обижать, работать и не сметь брать ,,ни одной чужой копейки, нитки чужой, куска чужого". Отчего так больно и так жжёт в груди, когда городовой на твоих глазах пинает в лицо уличной торговки? Отчего за обедом не лезет кусок в горло в присутствии голодных детей рабочих, приглашенных избалованными…

Больше года не писал ничего тут, осилил книг двадцать за год всего наверное, мир книг отодвинулся максимально далеко за все годы моей жизни. Сейчас притягиваю его назад на верёвочке, как варежку на резинке и стараюсь прорвать пелену молчания очень хорошей книгой. Это первая часть трилогии, в которой девочка Саша Яновская поделится своим годом жизни перед поступлением в гимназию, детские годы чудесные, ну вы знаете. Начинается всё в Вильне, 1894 год, Саше 9 лет, она единственная дочь в семье врача, зовёт отца "Карболочкой", а тот её - "Пуговкой". Приличная семья, гувернантка немка, своя кухарка из бывших крепостных, достаток выше среднего - обычно такое детство можно считать достаточно беззаботным. Саша очень любознательна, а вокруг неё закручиваются события мирового масштаба, которые…

Я от этой книги под очень большим впечатлением. Ее дочери посоветовали в годовом флешмобе, и мы прочитали вместе. И даже не знаю, кому эта книга понравилась больше, ей или мне. В ней автор книги Александра Брунштейн описывает собственное детство, свою семью, своих друзей и знакомых. Наиболее знаковой фигурой для Саши был несомненно ее отец, тоже не безызвестный человек. Прототипом Якова Яновского является Яков Выготский, я его правда сначала с другим Выготским перепутала, который был советским психологом. Саша описывает своего отца истинным врачом, готовым среди ночи бежать по вызову в какой-нибудь подвал, лечить голодного больного ребенка из нищей семьи, или помогать рожать жене вора из бандитского квартала. Из-за этого многие богатые люди, несмотря на его высокий профессионализм, не…

Вообще-то наивная левачка-общественница Бруштейн должна была с энтузиазмом обличать кровавый царистский режим, вальсы Шуберта и хруст французской булки. Но делает она это вяло, неохотно, без того конъюнктурного рвения, которое отличает многих советских авторов, родившихся до революции (а, значит, во грехе). Наоборот, через все эти эсдековские реверансы, классовую борьбу униженных с оскорбленными и космополитическую мещанскую местечковость, как солнце через кроны деревьев, закрывавших тот вагончик, проглядывает Великая Российская Империя.

А сам трилогический мемуар, несмотря на его почти нарочитую детскость и несколько восторженный гуманизм, служит редким в наше смутное время образцом подлинной человечности.