5

О, великолепный и неподражаемый Оскар Уайльд!
Приношу свои искренние извинения, что ранее не удосужилась прочесть эту замечательную пьесу! Но благодаря "долгострою" я все-таки с ней ознакомилась! И могу всем заявить - это полный восторг! Какая тематика - вечные темы отцов и детей, вопрос происходжения и воспитания, проблемы жизненной позиции и т.д. - их так много в таком небольшом произведении, что диву даешься как автор мастерски уделил каждой свое внимание!
А какие герои у Вас, достопочтенный маэстро! Все вместе и каждый по отдельности произвели на меня неизгладимое впечатление! Каждый из них - это целостная натура со своим особым характером! Язык каждого героя уникален и неподражаем! сколько колкости в некоторых фразах, сколько цинизма! И это все делает сюжет пьесы понятным, интересным и своеобразным!
Признаюсь честно, есть моменты в моей памяти, которые особенно запомнились - это разговор Сесили и Гвендолен, когда они делили жениха! Я до сих пор диву даюсь как точно мужчина-автор смог воссоздать такой разговор! Сколько изящности в словах обеих девиц, сколько желчи, и в то же время как прекрасно они ее преподносят друг другу:

Гвендолен. Лично я не могу понять, как можно жить в деревне, - конечно, если ты не полное ничтожество. На меня деревня всегда нагоняет скуку.
Сесили. Да? Это как раз то, что газеты называют сельскохозяйственной депрессией. Мне кажется, аристократы именно сейчас особенно часто страдают от этой болезни. Как мне рассказывали, среди них это своего рода эпидемия. Не угодно ли чаю, мисс Ферфакс?
Гвендолен (с подчеркнутой вежливостью). Благодарствуйте. (В сторону.) Несносная девчонка! Но мне хочется чаю.
Сесили (очень любезно). Сахару?
Гвендолен (надменно). Нет, благодарю вас. Сахар сейчас не в моде.
Сесили (сердито смотрит на нее, берет щипцы и кладет в чашку четыре куска сахара, сурово). Вам пирога или хлеба с маслом?
Гвендолен (со скучающим видом). Хлеба, пожалуйста. В хороших домах сейчас не принято подавать сладкие пироги.
Сесили (отрезает большой кусок сладкого пирога и кладет на тарелочку). Передайте это мисс Ферфакс.
Мерримен выполняет приказание и уходит, сопровождаемый лакеем.
Гвендолен (пьет чай и морщится. Отставив чашку, она протягивает руку за хлебом и видит, что это пирог; вскакивает в негодовании). Вы наложили мне полную чашку сахара, и хотя я совершенно ясно просила у вас хлеба, вы подсунули мне пирог. Всем известны моя деликатность и мягкость характера, но предупреждаю вас, мисс Кардью, вы заходите слишком далеко

Ну разве не великолепно?
И еще один момент меня впечатлил - это разговор Леди Брэкнелл и Джека. Вот уж где корысть в чистом виде!

Леди Брэкнелл. Каков Ваш доход?
Джек. От семи до восьми тысяч в год.
Леди Брэкнелл (делая пометки в книжке). В акциях или в земельной ренте?
Джек. Главным образом в акциях.
Леди Брэкнелл. Это лучше. Всю жизнь платишь налоги, и после смерти с тебя их берут, а в результате земля не дает ни дохода, ни удовольствия. Правда, она дает положение в обществе, но не дает возможности пользоваться им. Такова моя точка зрения на землю.
Джек. У меня есть загородный дом, ну, и при нем земля - около полутора тысяч акров; но не это основной источник моего дохода. Мне кажется, что пользу из моего поместья извлекают только браконьеры.
Леди Брэкнелл. Загородный дом! А сколько в нем спален? Впрочем, это мы выясним позднее. Надеюсь, у вас есть дом и в городе? Такая простая, неиспорченная девушка, как Гвендолен, не может жить в деревне.
Джек. У меня дом на Белгрэйв-сквер, но его из года в год арендует леди Блоксхэм. Конечно, я могу отказать ей, предупредив за полгода.
Леди Брэкнелл. Леди Блоксхэм? Я такой не знаю.
Джек. Она редко выезжает. Она уже довольно пожилая.
Леди Брэкнелл. Ну, в наше время это едва ли может служить гарантией порядочного поведения. А какой номер на Белгрэйв-сквер?
Джек. Сто сорок девять.
Леди Брэкнелл (покачивая головой). Не модная сторона. Так я и знала, что не обойдется без дефекта. Но это легко изменить.

В общем, пьеса достойна внимания и прочтения. Теперь бы еще увидеть ее постановку...
Но что-то я заговорилась...
Благодарю Вас, великий Оскар Уайльд, за чудесную пьесу!